© Copyright  Москва 2002 |  Журавель Владимир Александрович All rights reserved | E-mail: zhuravel@mtu-net.ru

Последний рывок. Советско-германское техническое сотрудничество

 перед Великой Отечественной войной.

На фоне износа основных фондов российской промышленности, энергетики, транспорта и сельского хозяйства, возникает необходимость форсированного укрепления экономики, потребность в смене поколений техники и технологии в большинстве отраслей народного хозяйства. В настоящее время возрастает значимость развития отношений такими странами, как Германия, которая обладает значительными инновационными средствами. В связи с этим, все более растущий интерес вызывает история российско-германского сотрудничества.

К 1939 году советское руководство начало понимать, что экономика страны испытывала острый недостаток в передовых технологиях и высокопроизводительном оборудовании. «…Тяжелые токарные станки, лоботокарные, продольно-строгальные, крупные зуборезные станки и расточные необходимых размеров вовсе не изготавливаются. Кругло-шлифовальные, карусельные и вальцетокарные станки изготовляются единицами. Рассчитывать на более или менее удовлетворительное отечественное снабжение этими станками тяжелой промышленности на ближайшие 2-3 года не приходится».[1] Далее прямо говорилось, что «…потребность в этих видах станков может быть удовлетворена в 1939 и отчасти в 1940 году в основном за счет импорта… ибо организация и освоение производства названных выше станков в лучшем случае потребует не менее двух лет».[2]

В 1938 году, после «мюнхенского сговора», СССР оказался под угрозой полной политической изоляции и прямой германской агрессии. Советское правительство, придя к выводу о несоответствии экономических возможностей нашей страны потребностям современной войны, пошло на улучшение отношений с нацистским руководством. Этому способствовал номинальный отказ обоих государств от экспорта своих идеологий и прекращение пропагандистской борьбы.[3] В основу улучшения советско-германских торгово-экономических отношений легли принципы терпимости во внешней политике и прагматизма в экономике. В результате стало возможно заключение известных договоров и конфиденциальных соглашений августа-сентября 1939 года.

Советский Союз намеревался использовать намечавшееся сближение с Германией, прежде всего, для удовлетворения потребностей своей экономики в высокотехнологичном оборудовании.[4]

В мае 1939 года германское правительство согласилось на выполнение заводом «Шкода» советских заказов (в том числе и военного назначения)[5], из германской прессы исчезла антисоветская пропаганда, таким образом сложилась благоприятная обстановка для советско-германских торгово-экономических переговоров.

В Германию была отправлена специальная комиссия во главе с И.Ф. Тевосяном[6] для выяснения экспортных мощностей германской промышленности и отбора качественной продукции. С 25 октября по 15 ноября 1939 года 48 высококвалифицированных специалистов комиссии побывали на крупнейших германских предприятиях: заводах, судоверфях, полигонах. Они ознакомились с производством, технологиями, оборудованием, управленческими отношениями.[7]

Технологии и организация производства, увиденные комиссией И.Ф. Тевосяна в Германии, удостоились высокой оценки советских инженеров. К примеру, по мнению Н.Н. Поликарпова[8], высказанному им на заседании Технического совета народного комиссариата авиационной промышленности (НКАП) 27 декабря 1939 г.[9], «…германское самолетостроение шагнуло весьма далеко и вышло на первое место мировой авиационной промышленности»[10]. Советским конструктором достаточно подробно рассматривались причины таких успехов. Анализ опыта войны в Испании позволил Германии создать определенную военную доктрину и наметить долговременную систему вооружения своих воздушных сил.[11] В выступлении Н.Н. Поликарпова утверждалось, что такая определенность доктрины, разработанной на длительное время, давала возможность фирмам и конструкторам очень серьезно заниматься исследовательскими работами[12] Кроме того, было отмечено, что в авиационную промышленность Германии вкладывались огромные суммы, что привело к развитию, как производства, так и научно-экспериментальной базы.[13] Особо отмечалась и система взаимодействия структур военного ведомства и производителей и разработчиков машин.[14]

В целом, среди причин, позволивших немецким авиаконструкторам за несколько лет добиться превосходных результатов, советскими авиаконструкторами назывались высокие инвестиции в отрасль, система управления производством, общая высокая культура производства, хорошая организация труда, отличная научно-экспериментальная база конструкторских бюро, важная роль авиационных научных центров в Геттингене и Рохлине в развитии авиационной техники.[15]

Большую озабоченность у советских руководителей вызвали сведения о темпах выпуска самолетов в Германии. По оценке помощника начальника НИИ ВВС И.Ф.Петрова, немецкие заводы вместе с предприятиями оккупированных Германией Чехословакии и Польши могли при необходимости выпускать 70 – 80 самолетов в день.[16] Между тем, советские авиационные заводы производили 26 боевых самолетов в день. По воспоминаниям А.И. Шахурина[17], «..поездки в Германию, пополнившие наше представление о немецкой авиации и авиапромышленности, привели нас к важным выводам. …если взять все заводы, … в Германии и … в оккупированных ею странах или зависимых от нее, то можно считать, что гитлеровцы имеют значительно более мощную авиапромышленность, чем наша».[18]

Советскими специалистами закупались новейшие образцы немецкой техники. До 22 июня 1941 года немцами было поставлено 30 новейших самолетов – целый авиационный полк. Эти самолеты представляли собой типичные машины, стоящие на вооружении у «люфтваффе» и, вместе с другим «специальным оборудованием», тщательно изучалось советскими инженерами.[19]

Война в Европе практически разрушила мировой хозяйственный рынок, что отрицательно сказалось на внешней торговле СССР.[20] Для него фактически отпали рынки Англии и Франции, а также Бельгии и Голландии, которые были включены в экономическую сферу Германии.[21] Германия расширила свою сырьевую базу и получила возможность развить свою экономику за счет промышленных предприятий захваченных стран.

По мнению специалистов Конъюнктурного института НКВТ, «третий рейх» вполне мог обойтись в 1940-1941 сельскохозяйственном году без импорта пшеницы, ржи и хлопка.[22] Германская экономика стала меньше испытывать потребности в советских поставках цветных металлов, железной руды, металлического лома и т.д. В то же время она стала полным монополистом в Европе по производству целого ряда товаров, что вело к повышению цен на немецкую продукцию и негативно сказывалось на торговых отношениях с СССР.[23]

В записке Конъюнктурного института НКВТ СССР А.И. Микояну от 27.12.1940 года отмечалось свертывание мирового экспорта станков. В это время только Швеция и Швейцария были единственными европейскими экспортными рынками станков, на которых возможности реального размещения заказов из заграницы ни в коей мере не обуславливались сколько-нибудь серьезными внеэкономическими факторами.[24]

На протяжении 1939-1941 годов передача немецких технологий СССР носила интенсивный характер и происходила путем передачи вещественных элементов, документации, обучения, командирования персонала и т.п. Советский Союз вел активное изучение немецких «высоких технологий» и широко использовал их для развития своей экономики и обороноспособности. Наиболее ярко это просматривается в области самолетостроения. Так, исследование достижений немецкой авиапромышленности показало, что самолеты «люфтваффе» заметно превосходят советские по эксплуатационным качествам. В отчете НИИ ВВС[25] отмечалась такая характерная особенность всех немецких самолетов, как максимальное облегчение их эксплуатации в полевых условиях и удобства выполнения боевых заданий. С этой целью в конструкции самолета предусматривался ряд автоматов, облегчающих работу летчика. Второй неотъемлемой особенностью немецких самолетов было широкое внедрение стандартных образцов вооружения, спецоборудования, агрегатов винтомоторной группы, деталей самолета и материалов. Эти мероприятия приводили к значительному упрощению проектирования опытных самолетов, их эксплуатации, снабжения запчастями и обучения летно-технического состава ВВС. Все немецкие самолеты резко отличались от советских своими большими запасами устойчивости. Это также значительно повышало безопасность полета, живучесть самолета и упрощало технику его пилотирования и освоения строевыми летчиками низкой квалификации.[26]

На основе исследований немецкой авиатехники, проведенных в НИИ ВВС и других научно-исследовательских организациях, в 1940 г. были предприняты шаги по внедрению некоторых немецких технических решений в советскую авиапромышленность.[27]

Испытание немецкой авиационной техники и изучение опыта ее применения в войне не только заставило внести конструктивные изменения, но и повлияло на судьбу некоторых советских самолетов. Так, самолет «100» (Пе-2), создававшийся как истребитель-перехватчик, в мае 1940 г. было решено переделать в пикирующий фронтовой бомбардировщик.[28]

Весной 1940 г. был создан Летно-исследовательский институт, оснащенный новейшим оборудованием, в том числе и немецким. Были приняты меры по усилению научной и экспериментальной базы в конструкторских бюро.[29]

С точки зрения изучения достижений авиационной промышленности СССР в 1939-1941гг., интересен отчет о посещении заводов НКАП СССР германской комиссией за время с 29 марта по 16 апреля 1941 года.[30] Комиссии, состоящей из специалистов в области самолетостроения, моторостроения, вооружения самолетов, приборостроения и летного дела были показаны ЦАГИ и заводы, производящие истребители МИГ, пикирующие бомбардировщики Пе-2, авиамоторы АМ35, М25, М105, подшипники, алюминиевые листы. По признанию членов комиссии, «…Мы не ожидали того, что увидели. По имевшимся в Германии сведениям, ожидали увидеть значительно худшее, против того, что увидели…технологический процесс налажен хорошо. Рабочие работают очень интенсивно».[31] Большое впечатление на немцев, в частности, произвели самолеты МИГ и Пе-2, организация производства, качество литья, большая аэродинамическая труба ЦАГИ, размеры подшипникового завода и пр. По высказыванию члена комиссии инженер-полковника Швенке, «…СССР технически прогрессирует и имеет сырье».[32]

По воспоминаниям наркома авиационной промышленности А.И. Шахурина, деятельность НКВТ помогла «…оснастить уникальным оборудованием, которое в нашей стране не производилось, наши заводы, что сыграло свою роль в налаживании массового производства новой авиационной техники»[33].

Подобное стремление использовать германские высокие технологии было характерно и для других областей советской промышленности. Немецкие разработки применялись в области производства вооружений и боеприпасов, машиностроении и оптики, химии и металлургии.

Советскими специалистами заказывались десятки и даже сотни самых современных станков.[34] По материалам советских архивов,[35] а также по данным, предоставленным немецкими компаниями, имевшими торгово-экономические сношения с Советским Союзом в 1939-1941 гг.[36], автором был проведен комплексный анализ технических характеристик германского оборудования, поставляемого в СССР. Это позволило сделать вывод, что оборудование, поставляемое Германией в Советский Союз, как правило, отличалось высокой производительностью при максимальном упрощении обслуживания. СССР получал необходимые ему специализированные станки, автоматические, многорезцовые, с инструментом из твердых сплавов, с рациональными приспособлениями и т.д.

Применение многорезцовых и многошпиндельных станков резко увеличивало производительность предприятий, т.к. одновременная работа нескольких инструментов позволяет при одной установке изделия выполнять параллельно различные операции, вместо последовательного выполнения их на различных станках.[37]

Токарная обработка крупных валов, тяжелых орудийных стволов и т.п. обычно требовала длительного времени при необходимости высокой квалификации токаря. Многорезцовые станки в несколько раз сокращали рабочее время на подобных операциях.[38]

В сверловочных операциях крупную экономию рабочего времени давали многошпиндельные станки, просверливающие одновременно несколько отверстий различного диаметра и в разных направлениях.[39]

По данным немецкой статистики, в 1940-1941 годах Германия поставила СССР 6 430 металлорежущих станков на 85,4 миллиона германских марок[40], а в 1939 году общее число импортированных Советским Союзом из всех стран станков составило 3458 штук.[41] Если учитывать, что в 1940 году СССР произвел 58,4 тыс. штук металлорежущих станков[42], а также, что подавляющее большинство видов поставленных станков в СССР не производилось[43], то значение поставок из Германии будет совершенно ясно.[44]

Использование режущего инструмента из твердых сплавов, патентами на которые обладали в основном германские фирмы, также способствовало повышению производительности станков. Твердые сплавы не только допускают большое увеличение скорости резания металлов, но и требуют менее частой переточки инструмента, уменьшая тем самым простои станка и повышая точность обработки. Благодаря этим сплавам стала возможной обработка резанием таких материалов, как марганцевая сталь, закаленный чугун, стекло, фарфор и др. Твердые сплавы позволяли увеличить скорость резания по сравнению с быстрорежущей сталью по чугуну – в 3-4 раза, по цветным металлам – в десятки раз.[45] До 1940 года в СССР Комбинатом твердых сплавов Главредмета производились вольфрамовые и титановольфрамовые сплавы для обработки чугуна и стали. Эти сплавы значительно уступали немецким сплавам видиа (widia). При металлообработке приходилось работать при скоростях резания примерно в два раза меньших, чем со сплавом видиа. Это не давало возможности полностью использовать мощность парка станков и добиться его полной производительности.[46]

Значение спецсплавов для развития экономики хорошо представляли себе и германская, и советская стороны. Так, решение о продаже Советскому Союзу крупповских патентов на изготовление видиа и титанита[47] принималось непосредственно германским правительством, о чем было сообщено лично И.В. Сталину.[48]

Закупаемые в Германии высокотехнологичные изделия подвергались жесткой экспертизе советскими специалистами. Например, уникальная продукция концерна Карла Цейса – большие дальномеры и перископы, перед приемкой проходила обязательное тестирование на «дождь», «жару» и «холод», всего по 14 пунктам.[49] Кроме того, советские инженеры совмещали обязанности приемщиков изготовленной по советским заказам продукции с практическим изучением технологических процессов на немецких заводах.[50]

Иностранные отделы и сектора промышленных и оборонных наркоматов тщательно отслеживали использование на предприятиях прибывшего импортного оборудования. Руководством наркоматов накладывались строгие взыскания за задержку монтажа импортного оборудования. На технику же, которая не могла быть использована в ближайшее время, составлялись подробные спецификации с указанием предполагаемого срока монтажа для возможной передачи другим организациям.[51] За короткий промежуток времени с 1 июня по 1 октября 1941 года в только наркомате черной металлургии было сдано в эксплуатацию 117 высокопроизводительных импортных станков немецкого производства.[52]

«Высокие технологии», предоставляемые Германией Советскому Союзу в предвоенный период, являлись по своей сути специфическим товаром. Из «третьего рейха» СССР получил разработанные на основе передовых достижений науки и техники совокупности средств, процессов, операций, методов, с помощью которых входящие в производство элементы преобразуются в выходящие – современнейшие машины, механизмы и инструменты, навыки и знания. На условиях лицензионных соглашений (а иногда и без таковых) наша страна получила возможность использования изобретений и соответствующей технической документации. Советский Союз получил своевременную техническую помощь и инжиниринговые услуги. Ему поставлялись машины и различное промышленное оборудование. Управленческий состав советской экономики смог познакомиться с менеджментом и особенностями хозяйства Германии. Благодаря этому фактору СССР экономил огромные, не подлежащие подсчету средства, на разработку аналогов этих высоких технологий собственными силами. Эти средства представляли собой: время, необходимое для решения поставленных задач, которые уже были решены в Германии; материальные ресурсы, затрачиваемые на содержание научно-технических комплексов, решающих поставленные задачи; интеллектуальный, научно-технический потенциал, людские ресурсы, отвлекаемые на решение проблем, уже решенных в Германии. В результате применения высоких технологий, импортированных из Германии, резко увеличивалась производительность персонала, увеличивался удельный вес продукции на единицу рабочей площади цеха и, следовательно, освобождалось значительное количество людских и временных ресурсов. Например, в советской авиационной промышленности (за счет расширения, интенсификации производства и применения высоких технологий) производительность возросла с 20 устаревших по тактико-техническим характеристикам машин в сутки в 1939-40 годах до 60 боевых самолетов новых конструкций в сутки в июле 1941 года.[53] Использование германских научно-технических разработок, а также производственно-технологических процессов в качестве производительного капитала позволило СССР выпускать продукцию, обладавшую повышенной конкурентоспособностью и уникальными тактико-техническими характеристиками, экономя значительные средства за счет меньших издержек производства на единицу готовой продукции.

В это время удалось значительно увеличить количество и мощность промышленных предприятий, провести реорганизацию управления экономикой, расширить  производство, увеличить объем стратегических запасов, укрепить вооруженные силы.[54]

Таким образом, можно утверждать, что поставки, осуществленные Германией в СССР в 1939-1941 гг. носили не только информационный и инвестиционный, но и инновационный характер, в значительной мере обеспечивая смену поколений техники и технологии в ряде отраслей промышленности Советского Союза.

Экономическое сотрудничество СССР и Германии даже в «предвоенный период» позитивно влияло на развитие промышленности, науки и обороны Советского Союза. Современные отношения России и Германии предоставляют широкие возможности для его продолжения на новом уровне. Начавшийся процесс укрепления экономики нашей страны открывает хорошие перспективы как для совместной деятельности в области науки и техники, так и для привлечения в качестве инвестиций германских научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок, а, кроме того, – капиталов. Использование высоких технологий и управленческого опыта Германии для ускоренного развития советской экономики в начале 1940-х годов является ярким свидетельством необходимости регулярного обновления материально-технической базы современного российского хозяйства. А также – расширения ведения и финансирования фундаментальных и практических научных исследований, а также опытно-конструкторских разработок.