© Copyright  Москва 2002 |  Журавель Владимир Александрович All rights reserved | E-mail: zhuravel@mtu-net.ru

Технологии «Третьего рейха» на службе СССР.

[1 часть]   [2 часть]   [3 часть]   [4 часть]

1 часть

На фоне износа основных фондов российской промышленности, энергетики, транспорта, сельского хозяйства и армии, возникает необходимость форсированного укрепления экономики, потребность в смене поколений техники и технологии в большинстве отраслей народного хозяйства. В настоящее время возрастает значимость развития отношений такими странами, как Германия, которая обладает высокими технологиями[1] и другими инновационными средствами. В связи с этим, все более растущий интерес вызывает история российско-германского сотрудничества.

«Пострапалльское сотрудничество» 1933-1938 гг.

В результате сложившейся после первой мировой войны системы мирового устройства, СССР и Германия долгое время находились в политической и экономической изоляции, выйти из которых стало возможно благодаря «рапалльскому сотрудничеству».[2] Приход А. Гитлера к власти в Германии в 1933 году мог означать окончание тесного многостороннего сотрудничества двух стран. Возникла серьезная угроза экономической безопасности Советского Союза, т.к. Германия являлась тогда первым по значимости советским торговым партнером.

Несмотря на значительные успехи советского народного хозяйства, достигнутые за две первые пятилетки, от европейского и американского уровня отставала не только сама технология производственных процессов СССР. Более того, ряд наукоемких, высокотехнологических отраслей экономики,[3] в которых наука выполняет функции непосредственной производительной силы, в СССР был недостаточно развит. Например, станкостроению «…не удалось освоить важнейших типажей станков».[4] Качество производимой в СССР промышленной продукции не всегда удовлетворяло потребности потребителей. Технологический прорыв мог бы быть осуществлен, как за счет развития отечественных науки и технического производства, так и заимствования высоких технологий у ведущих капиталистических стран.

Эта ситуация учитывалась немецкой стороной в ее экономической политике по отношению к СССР. В закрытом докладе «Русского комитета германской экономики», подготовленном в октябре 1935 г, отмечалось: «Под давлением необходимости русская тяжелая промышленность …будет вынуждена в ближайшее время импортировать высококачественные германские изделия, которые высоко ценятся Советами».[5] В докладе раскрывались и причины такой зависимости: «Освоение и копирование типов конструкций, имеющихся на мировом рынке, а затем дальнейшее усовершенствование их» - эти слова являются руководящими для советского машиностроения. Основная тенденция советской экономической политики состоит в том, чтобы ввозить стандартные типы заграничных станков с целью точного копирования и изготовления их на советских заводах».[6] Торговый представитель СССР в Германии Д.В. Канделаки также отмечал, что в 1935-1936 гг. большинство объектов заказывалось германской промышленности в одном экземпляре, как образцы, для изучения и возможного копирования.[7] Немецкие поставки, резко сократившись по сравнению с «рапалльским периодом», теряли свое инвестиционное значение и часто только информировали о состоянии германских технологий. По данным советской таможенной статистики и НКВТ, подобная тенденция отбора оборудования сохранилась вплоть до начала 1940 года.

Производство и конструирование высокотехнологичной продукции военного и «двойного» назначения в Германии было запрещено или ограничено статьями версальского договора. Примерно до 1933 года, поставки военного оборудования германскими компаниями осуществлялось, как правило, только через филиалы и дочерние фирмы в других странах.[8] К примеру, концерн Карла Цейса использовал в этих целях N.V. Nederlandsce Instrumenten Compagnie и C.P. Goerz AG Wien und Bratislava.[9] В 1933-1935 гг., при взаимодействии с компанией «Дешимаг»[10], по чертежам последней, в СССР была создана новая средняя подводная лодка.[11] «В годы Великой Отечественной войны, подводные лодки типа «С» серий «IX» и «IX-бис», потопили 52 транспортных судна общим тоннажем 168 095 брт., 14 боевых кораблей и вспомогательных судов, повредили 9 транспортов и 6 кораблей».[12]

До 1935 года экспорт германской высокотехнологической продукции был минимален, хотя ограничения на него стали смягчаться после прихода к власти национал-социалистов.[13] Тем не менее, несмотря на существовавшие трудности политического характера, советским техническим специалистам в определенной мере удалось познакомиться со многими интересующими их вопросами. Для этого применялись самые различные способы: посылка в Германию представителей для изучения соответствующих отраслей производства и подписание контрактов на поставку отдельных образцов, заключение лицензионных договоров и соглашений об оказании технической помощи, а также использование «неофициальных» каналов для получения тех видов оборудования, которые немецкая сторона не желала продавать СССР.

Германские фирмы были настроены достаточно доброжелательно к сотрудничеству с советскими организациями. Так, в ответ на просьбу Уполномоченного наркомата тяжелой промышленности при торгпредстве СССР в Германии допустить двух советских инженеров к посещению заводов фирмы «Адам Опель» от 2 января 1934 года, немедленно был получен положительный ответ. «… Мы охотно готовы … показывать наш труд. Мы делаем это скорее, чтобы показать Вашим господам, как это происходит у нас в действительности, особенно после того, как мы заметили, к сожалению, что в сообщениях русских газет о немецких автомобильных заводах пишется некорректное и не соответствующее действительности».[14]

В 1933-1934 гг. в Германии побывали конструкторы-моторостроители Харьковского паровозостроительного завода, занимавшиеся разработкой нового танкового двигателя. С немецкими техническими достижениями в этой области ознакомились Я.Е. Вихман и К.Ф.Челпан. А.А. Микулин изучал производство фирмы «БМВ» в сравнении с разработками «Роллс-Ройса», «Испано-Сюизы» и «Фиата». В результате этой работы была закуплена лицензия на производство в СССР двигателя «БМВ» мощностью в 500 л.с. Уже в 1934 году было развернуто производство среднего танка Т-28 с мотором этого типа.[15]

Германскую авиационную промышленность осенью 1934 года изучал начальник Главного управления Гражданского воздушного флота И.Ф. Ткачев.[16] Инженер Перминов исследовал прокатку стальной проволоки на заводах Круппа, о чем составил подробнейший отчет с указанием технологических особенностей производства и объемах используемых ресурсов.[17] В сопроводительной записке к отчету указывалось, что он «…представляет собой практическую ценность для наших проволочно-прокатных заводов, как описание и сравнение работы заграничных заводов с нашими в смысле оборудования, производительности и себестоимости …Некоторые виды конструкций могут быть использованы для применения в наших условиях».[18]

К середине 30-х годов перед Советским Союзом встала проблема производства судовой брони, необходимой для строительства крупнотоннажного военно-морского флота. Требовалось создать большие производственные мощности, освоить и наладить технологию. Так, для производства одной готовой броневой плиты весом около 70 тонн для линкора необходимо было отлить стальной слиток весом более полутораста тонн. После чего надо было эти слитки ковать при помощи прессов мощностью до 15 тысяч тонн. Советский Союз не обладал техникой отливки и ковки таких крупных слитков, не имел таких мощных прессов. Отлив стопятидесятитонных слитков был сложен и для заводов Круппа, обладавших более чем вековым опытом производства высокотехнологичных вооружений.[19] Для изучения немецкого опыта производства стальной брони военного назначения в 1936 году в Германию была откомандирована группа советских специалистов под руководством И.Ф. Тевосяна.[20]

Осенью же 1936 года январский запрет А.Гитлера на экспорт вооружений в Советский Союз был снят в связи с нехваткой сырья.[21] Однако, учитывая данные, хранящиеся в архивах предприятий, поставлявших оборудование в СССР, можно утверждать, что этот запрет был достаточно формальным. Так, изделия, поставляемые теле-отделом[22] Карла Цейсса не были непосредственно военными устройствами, но могли быть использованы в военных целях. Следовательно, экспорт изделий военного назначения мог быть разрешен и ранее конца 1936 года, согласно договору 1935 года. Кроме того, в связи с государственными постановлениями к особому договору о 200 миллионном кредите, после переговоров, начавшихся еще в 1935 году, уже в феврале 1936 года между предприятием Карла Цейсса и Советским Союзом был заключен договор о поставке дальномеров и перископов.[23] Стоимость заказа по особому договору была около 1,9 миллионов рейхсмарок. Сроки поставки были эшелонированными, между июнем 1937 и июнем 1938 гг.[24]

По данным Исторического архива Круппа, за 1936, 1937 и 1938 гг., эта фирма продала СССР товаров военного характера на сумму, соответственно, в 3,5; 0,3 и 1,3 млн. марок.[25] В 1937 г. станкостроительная фирма «Карлсруэ Верке» продала в СССР 49 патронных станков на сумму 250 тыс. рейхсмарок. В мае 1937 года началась приемка у немецких производителей имущества для механизации аэродромной службы ВВС РККА на сумму 773 тыс. рейхсмарок.[26] А в 1937/1938 отчетном году по общему объему товары военного назначения, поставленные предприятием Карла Цейса в СССР, превысили количество продукции гражданского назначения.[27]